Фуко, блэк-метал и «Азов»: четырех махачкалинцев обвинили в терроризме в пользу Украины. После пыток их отправили в СИЗО

«Его бах лицом в пол, а он такой — „спасибо“»

Магомеда Джаватханова задержали 19 декабря 2022 года около часа дня в его родном поселке Шамхал под Махачкалой, когда он возвращался домой от бабушки. Она жила рядом, Магомед ходил к ней померить давление. В руках он держал пакет с тонометром. Было пасмурно.

По асфальтированному перекрестку между частными домами прошли коровы. Потом проехали белые «приоры». Из них вышли люди в гражданской одежде в медицинских масках. Глаза незнакомцев, по словам Магомеда, были «очень злые, просто беспричинно злые».

«Я вижу, они в мою сторону показывают пальцем, говорят: „Вот же он“. Я сначала опешил, подумал: „Может, не я?“ А потом думаю, блин, может, не знаю, с кем-то повздорил?» — пишет Магомед из ростовского СИЗО.

Он побежал, схватился за сетку Рабица, стал брыкаться. Магомеда били по ногам, потом по голове, он закричал: «Помогите!» Подъехали еще две машины, из них вышли люди в балаклавах и затолкали Магомеда в автомобиль. Одна из соседок услышала крики. «Она испугалась очень сильно, увидев всю картину», — отметит позднее следователь, отказавшись возбуждать уголовное дело о похищении Джаватханова. Заявление напишет отец Магомеда после того, как найдет на улице пакет с тонометром. Соседка, успевшая снять на видео уезжающие «приоры», подтвердит следователю рассказ Джаватханова-младшего.

«Силовики в машине представились кадыровцами. У меня начался истерический смех. Я говорю: „Вы, наверное, меня убьете в подвале?“ Но я понимал, что это не кадыровцы», — рассказывает Магомед.

Его отвезли в 6-й отдел полиции в Махачкале, повалили на пол и начали пытать: «Тут уже не до смеха было. Включили ток, ну, с этими прищепками-„крокодилами“ на мочке уха, на позвоночнике. И нервную систему прожигать начали. Они увеличивали, увеличивали мощность, потом делали паузу, давали отдохнуть, чтобы я почувствовал контраст. Короче, я уже фракталы видел, думал, умру. Потом силовик говорит: „Блин, он крепкий какой-то“. Они взяли швабру, постучали по спине и сказали, что „будет смазка“. Я понимаю, что это не блеф какой-то мусорской. Начал растягивать время, как мог».

В тот же день, примерно в 17:10, друг Магомеда Руслан Аккаев, преподаватель истории и обществознания в махачкалинской частной школе, вышел с работы. Он был одет в костюм-тройку и пальто. Руслан переходил дорогу, когда его остановили люди в медицинских масках, силой затолкали в белую «приору», надели на голову мешок, связали руки скотчем и забрали телефон, поставив его на авиарежим.

Как и Магомеда, его привезли в 6-й отдел. Поднимаясь, Руслан считал лестничные пролеты — их было шесть. Затем его положили на пол, связали ноги скотчем, сняли с него одежду, установили зажимы на спину и бедро и пустили разряд тока. «Сказали, это для понимания происходящего», — вспоминает Руслан.

Магомед видел, как начали пытать его друга. Он пишет, что этот момент был самым страшным в задержании: «Его бах лицом в пол, а он такой — „спасибо“. И его подключают, он в конвульсиях, орет, начинает читать шахаду». Потом Руслана увели, и Магомед слышал его крики.

По словам Руслана, ему тоже угрожали, что изнасилуют шваброй.

«Без предварительного сговора мы гуляли с пистолетами»

У силовиков другая версия задержания. Согласно ей, поздно вечером правоохранители проводили оперативно-разыскные мероприятия (ОРМ), в рамках которых всех будущих фигурантов дела обнаружили с оружием в разных районах Махачкалы.

Так, Руслана Аккаева задержали в 23:33 в безлюдном месте рядом с парком «Ак-Гёль». Силовики заметили подозрительного гражданина, попросили предъявить документы, «на что данный гражданин отказался предъявить их и стал выражаться нецензурной бранью», а потом «начал размахивать руками и попытался скрыться».

Досматривая Руслана, силовики обнаружили за поясом «классических брюк черного цвета» травматический пистолет Макарова, переделанный в огнестрельный. В магазине было восемь патронов. Учителя истории брали сотрудники Центра «Э», ФСБ, отряда специального назначения «Гром» и отделения полиции по Ленинскому району Махачкалы.

Руслан говорит, что пистолет ему подкинули силовики. Магомед добавляет: «В деле фотография такая интересная, на фоне какой-то джип стоит, Руслан в пиджаке, как будто какого-то криминального авторитета поймали или депутата».

Самого Магомеда, согласно официальной версии, задержали в 22:13 в промзоне у цементного завода. Как и у Руслана, при себе у него был переделанный «макаров» с восемью патронами. Пистолет был «с правой передней стороны надетых на нем спортивных брюк темного цвета». «Я, кстати, с посылкой заказал в Ростов эти штаны, чтобы показать на суде, что они на резинке еле-еле держались. На фотографиях в деле видно руку ЦПшника в перчатке, он держит этот пистолет, потому что этот ствол падает, он не держался», — пишет Магомед.

Идентичные пистолеты с таким же количеством патронов в тот же вечер обнаружили у остальных «подельников» — Хаджимурада Абдулаева и Ражаба Назарова (они не согласились на интервью). Все задержанные, согласно почти идентичным рапортам, вели себя агрессивно, поэтому к ним применили физическую силу. Ни на одном из пистолетов не было отпечатков пальцев никого из четырех фигурантов будущего дела.

Магомед говорит, что силовики инсценировали задержания после нескольких часов пыток в шестом отделе: «Нам дали стволы, обтерли об тело, подмышки, и в итоге только на стволе следы находятся, на рукоятке нет вообще никаких следов потожировых желез, и пальцев вообще нет. После пыток мешки с нас сняли, лица отретушировали немножко и сфоткали — якобы нас поймали случайно в разных частях города, без предварительного сговора мы гуляли с пистолетами для чего-то».

«Какое-то особенное чувство юмора»

По версии следователей, в 2022 году махачкалинец, поклонник блэк-металлической музыки Хаджимурад Абдулаев убедил своих приятелей, с которыми познакомился в разные годы, создать террористическое сообщество.

Цели и задачи группы Абдулаева, считают следователи, были идентичны целям и задачам украинского полка «Азов», а также неонацистской организации Wotan Jugend, основанной участниками российско-украинской национал-социалистической блэк-метал группы M8L8TH. У организации также есть музыкальный лейбл. Магомед Джаватханов рассказывает, что Хаджимурад и Ражаб «носили мерч лейбла до того, как узнали, кто за этим стоит».

Лидером террористического сообщества стал, как следует из материалов дела, сам Абдулаев. Группе были присущи сплоченность и жесткая дисциплина. Периодически участники группы выезжали в лес, «где проводили националистические обряды».

Летом 2022 года все будущие фигуранты дела, кроме Руслана Аккаева, отправились в дагестанское село Унты, где якобы «совершили обряд инициации»: отреклись от старых имен, выбрали новые и «скрепили доверие кровью». Магомед уточняет, что все было не совсем так, как описано в материалах дела: «Мы праздновали день солнцестояния, найдя одно из „мест силы“ — Чохскую стоянку, древнейшее капище на Кавказе, где наши предполагаемые предки, возможно, жрецы, проводили обряды около 10 тысяч лет назад. Выпили много вина, и был угар. Основная цель похода была прочувствовать то же, что ощущали те, кто стоял за истоками цивилизации наших предков».

Согласно обвинениям, четверо махачкалинцев, будучи противниками «СВО», собирались поджечь войсковую часть № 6752 «в интересах МТО „Азов“», утверждают следователи. Один из военнослужащих части, давая показания, сообщил, что «такой поджог нанес бы ущерб безопасности Российской Федерации».

«Мы выступали против войны и боевых действий, так как со стороны ВСУ, в том числе, сражались наши соратники идеологии нацизма», — указано в протоколе опроса одного из фигурантов, Ражаба Назарова.

Готовясь к поджогу, будущие фигуранты изучили на сайте украинского медиа «Громадське» инструкцию, как сделать коктейль Молотова. Затем Абдулаев, по версии следствия, приобрел за 160 тысяч рублей телеграм-аккаунт «Казбек Малавов», четыре пистолета и патроны. Деньги ему перевел пользователь телеграма MoLoT88, в котором следователи распознали Юрия Павлишина — медика третьей штурмовой бригады «Азова» и бас-гитариста той самой блэк-металической группы M8L8TH. Магомед уверяет, что телефон с перепиской Абдулаеву подкинули.

Оружие и боеприпасы будущие фигуранты разделили между собой. На следующий день силовики их изъяли, случайно повстречав «подельников» на безлюдных улицах Махачкалы.

Обыскав дом, в котором Магомед жил вместе с родителями, силовики изъяли «футболку мужскую серого цвета с надписью „Азов“», а также шеврон и наклейку с символикой украинского полка. В квартире Руслана силовики нашли камуфляжную одежду и «шевроны с нацистской символикой».

Магомед пишет, что все это им тоже подкинули: «Пока отец в сторону отвернулся, они в шкаф засунули футболку с надписью „Азов“, шевроны, фотографию Билецкого из „Азова“. У других был флаг Украины, у кого-то — шеврон железнодорожных войск Украины, видимо, на случай, если вдруг он захочет железнодорожником работать. Еще какие-то стикеры „Спартака“, это у другого подельника. Ну да, у них какое-то особенное чувство юмора».

Одним из ключевых свидетелей обвинения стал двадцатилетний учащийся ДГУНХ Камиль Бейбалаев. Он рассказал, что лично наблюдал создание группы, «основанной на неонацистской идеологии»; что лидер группы Абдулаев поддерживал связи с «Азовом»; и что группа собиралась осуществить «вооруженные нападения и поджоги».

Собрания группы, как следует из показаний Бейбалаева, проходили в «Штабе» — офисном помещении рядом с рынком «Узбекгородок», которое фигурантам дела бесплатно предоставил их знакомый. В протоколе первого опроса Хаджимурада Абдулаева указано, что интерьер в «Штабе» «оформили в соответствии с нацистской идеологией».

«Не было никакой нацистской символики. А если для них аварский флаг и флаг Горской республики — нацистская символика, то о’кей, пускай это будет так», — пишет Магомед Джаватханов. По его словам, в «Штабе» друзья на самом деле «слушали музыку, пили пиво и обсуждали темы истории, этнографии, философии».

«Будешь выеживаться, найдут у тебя дома мефедрон»

24 тома уголовного дела начинаются с опросов четырех фигурантов, которые провели сразу после задержания — до возбуждения уголовного дела. Магомед и Руслан говорят, что подписали протоколы после пыток.

«Глаза у меня были закрыты, руки были уже в наручниках, мою руку просто направили в нужное место и сказали подписать», — уточняет Руслан.

Сначала силовики хотели получить признание в подготовке терактов — Руслан упорно отказывался. «Тогда они сказали, что я должен был готовить агитационные тексты для антиправительственных митингов, и в этом заключалась моя функция в группе. На тот момент я сказал, что соглашусь признать этот эпизод, так как сил держаться дальше было мало».

20 декабря — после того, как родители Руслана, обзвонив морг и объехав все полицейские отделы Махачкалы, наконец, нашли сына и наняли ему адвоката — он, уже на официальном допросе, взял 51 статью Конституции.

Магомед отказался от показаний чуть позже, через неделю после опроса. «Меня взяли тем, что сказали: „Будешь выеживаться, найдут у тебя дома мефедрон, и отец полетит“, — так Магомед объясняет, почему сначала подписал протокол опроса. — Было страшно. Ладно, со мной что-то случится, вообще не важно. Но если из-за меня отец сядет, я этого не переживу».

Многие формулировки в первых опросах идентичны. По сюжету, все фигуранты читали Ницше и таким образом пришли к неонацистским взглядам, а значит — поддержке Украины.

Так, из протокола опроса Руслана Аккаева следует, что с одним из фигурантов он «познакомился в лесу […], где обсуждали философию Фридриха Ницше». Помимо автора «Так говорил Заратустра», Руслан прочитал «Метафизику войны» Юлиуса Эволы и, как ни парадоксально, «Историю сексуальности» Мишеля Фуко. Затем он перешел к «Майн Кампф»: «После того как я прочитал книгу Адольфа Гитлера, я понял, что мы с ним очень похожи и я решил подражать ему, он стал моим кумиром». Сейчас Руслан говорит, что ни Гитлера, ни Эволу не читал, о чем и сообщил силовикам. А на вопрос, «что читал», назвал, кроме Ницше и Фуко, Карла Маркса. Автора «Капитала» в протокол в итоге почему-то не включили.

«Потом меня спросили, каких я придерживаюсь убеждений, я сказал, что считаю себя мусульманином и не буду признавать себя нацистом», — вспоминает Руслан.

В тексте опроса Магомеда Джаватханова указано, что о неонацистской идеологии он знал с детства, но изучать ее углубленно стал в 18-19 лет: «Читал книги следующих авторов: Рене Генон, Ален де Бенуа, Дугин А.Г., Фридрих Ницше. Смотрел фильм с неонацистской идеологией „Американская история Икс“. „В связи с возможной наступающей войной против захватчиков“ Магомед стал поддерживать национал-социалистические организации — „такие, как „Листва“», книжный магазин популярного среди националистов издательства «Черная сотня».

«Проводивший опрос сотрудник ФСБ задает мне вопрос: „Какие есть идеологи неонацизма?“ Я отвечаю: „Дугин“. Я думал, меня поведут бить за это. А он говорит: ну да. Они показывают, что могут сделать все, что угодно, и у них это прокатит, любая халтура», — объясняет Магомед.

Он вспоминает, что позже, на судебном заседании, следователь обосновывал продление срока в СИЗО Нюрнбергским процессом.

Согласно протоколу опроса, в какой-то момент своей жизни Магомед осознал, что «действующий конституционный строй не соответствует идеологии национал-социализма», и решил вести партизанскую борьбу. Он описал ее следующим образом: «Основной целью является мой культурный проект „Хайленд“, в котором собираюсь указать футуризм, точнее про прошлое у будущее Кавказа, а также отбытие на территорию Украины в целях вступления в террористическую организацию „Азов“».

Кроме того, как указано в тексте опроса, Магомед — помимо поджога войсковой части в Махачкале — собирался подорвать железнодорожные пути в Краснодарском крае, в восьмистах километрах от родного города. В обвинительном заключении Краснодарский край уже не упоминается.

«Не понравилось, что мы говорили про деколониальную повестку Кавказа»

Магомеду 30 лет. До ареста он действительно занимался своим культурным проектом. Он называет его HighCass (сокращенное от High Caucasus). Цели были амбициозные: создать с нуля общекавказский алфавит; написать лор «альтернативной вселенной по прошлому, настоящему и будущему Кавказа и всего мира»; разработать настольную игру на основе этой вселенной; запустить бренд переосмысленной кавказской одежды «с элементами футуризма, минимализма, спортивного и солидного стилей».

В тот же период Магомед увлекся язычеством и стал называть себя родновером: «Это был опыт познания мировосприятия, породившего элементы материальной и духовной культуры моих предков, с которыми я работал как с референсами для своего проекта. Мы собирались на праздники солнцестояния, весеннего равноденствия. Если это нацизм, наверное, все родноверы были нацистами».

«[Магомед] человек творческий. Можно сказать, что он метался, ища какую-то свою идею, — говорит друг Магомеда Мурад, — Общительный человек, душа компании».

«Очень много участвовал в разных общественных работах. Я проводила эко-субботники, он принимал в них участие и сам созывал людей», — характеризует Магомеда его подруга Амина, с которой он познакомился в клубе «Эпохе», где выступал с докладом. «Эпохе» — философско-интеллектуальный клуб при Национальной библиотеке в Махачкале, где собирается местная интеллигенция. Там же Магомед в 2018 году познакомился с Русланом Аккаевым, через пару лет они стали лучшими друзьями.

Джаватханов считает, что интерес силовиков к нему начался после спора с одним из гостей клуба несколько лет назад.

«Ему не понравилось, что мы с Русланом говорили про деколониальную повестку Кавказа. Он очень провокационные вещи говорил: „Вы должны целовать русский сапог“, — вот это все дерьмо. И он сказал мне и Руслану: „Я на вас ФСБ сообщу“», — утверждает Магомед.

Руслан подтвердил нам этот эпизод, уточнив, что речь шла о жалобе на Магомеда в ЦПЭ. Человек, с которым произошел спор, в переписке с ОВД-Инфо отверг обвинения и сообщил, что не угрожал друзьям доносом в органы: «Я не делаю людям того, чего не желаю себе».

Руслан, которому тоже 30, до сих пор не понимает, «чем конкретно перешел дорогу сотрудникам ЦПЭ». Но вспоминает, что когда был студентом истфака Дагестанского государственного университета (ДГУ), «эшники» несколько раз запрашивали его характеристику с места учебы.

Он полагает, что их внимание привлек основной объект его научных интересов — колониальная политика России на Кавказе в XIX веке: «В научных кругах в регионе использование таких категорий, [как колониализм], в отношении нашей истории если до моего ареста не табуировалось, то, как минимум, считалось нежелательным. Первый раз я это ощутил, когда писал статью „Репрезентативный Кавказ и Российская колониальность“ для выступления на форуме „Мир Кавказу“ в Южном федеральном университете в 2019 году. Тогда мои научные руководители рекомендовали мне изменить название и сгладить углы в работе. Делать этого я не стал, в результате на конкурсе статей в ЮФУ моя работа была признана лучшей среди студентов».

Друг Руслана Азад считает, что тот «оказался на карандаше» у силовиков после громких митингов против мобилизации, которые прошли в Дагестане в конце сентября 2022 года. Сам Руслан в них не участвовал, но «в этот период высказывался, критиковал власть».

Азад, который тоже познакомился с Русланом в «Эпохе», называет друга «любознательным, эрудированным парнем», который «какого-нибудь Канта, Аристотеля, Гегеля может спокойно освоить за месяц-два».

Еще один друг Руслана Аристид характеризует его как «типичного кавказца»: «Блестяще знает историю. Отличный оратор. Выносливый. Жизнерадостный».

В материалах дела — множество характеристик Руслана: от соседей, с мест работы, из ДГУ; а также отзывы учеников и посты клиентов турфирмы, с которой он сотрудничал как гид. Все — положительные.

В школе, в которой Руслан работал учителем, его ждали год, не нанимая другого историка. Жена, с которой Руслан сыграл свадьбу за месяц до своего ареста, ждала его два года. В начале 2025-го она попросила развод.

С двумя другими фигурантами дела — Абдулаевым и Назаровым — Руслана незадолго до ареста познакомил Магомед. «Мы несколько раз встречались, говорили о философии Ницше, истории Дагестана, обсуждали возможность проведения совместных туристических мероприятий», — рассказывает Руслан. Он также обсуждал с Назаровым бизнес-сотрудничество: Ражаб занимался производством и продажей «традиционной для горцев сушеной колбасы, мяса, курдюка» — туристы, с которыми работал Аккаев, интересовались подобными товарами.

Сам Магомед познакомился с Хаджимурадом Абдулаевым через общих друзей в середине 2010-х, когда тому было 15 лет. С Ражабом Назаровым (сейчас ему 24 года) его, в свою очередь, свел Абдулаев. Обстоятельства знакомства Хаджимурада с Ражабом есть в протоколе опроса Назарова. Из него следует, что в 2019 году Ражаб подрался в рок-баре «Гнездо» с неизвестным ему молодым человеком, порвав тому футболку. Молодым человеком оказался Абдулаев. После драки они помирились, и Ражаб пообещал купить ему новую футболку. Они обменялись номерами телефонов. Хаджимурад пригласил Ражаба на свой день рождения, они «гуляли по городу Махачкале, знакомились, пили энергетики, ели в заведениях г. Махачкалы фастфуд». По словам Магомеда, двое парней стали лучшими друзьями.

В процессе драки в рок-баре «Гнездо» Назарова заинтересовали татуировки на теле Абдулаева — «например, в форме черного солнца и волчьего крюка». Позже следователи упомянут эти тату в тексте обвинительного заключения как свидетельство «политических и религиозных взглядов, идей» Хаджимурада, отметив, что «указанные символы изображены на гербе нацбатальона „Азов“».

Магомед Джаватханов утверждает, что Абдулаев перебил эти татуировки до 2 августа 2022 года, когда запретили «Азов» в России. А изначально набил их «из эзотерических целей, потому что он язычник, родновер».

«Просто симулякр»

«В Дагестане хватают четырех ребят. И вменяют им связь не с ИГИЛ, не с „Аль-Каидой“ и не с „Имаратом Кавказ“. Им вменяют связь с „Азовом“. Ребята, ну вы хотя бы выбрали бы регион поправдоподобней для такого уголовного дела», — говорит друг Магомеда Джаватханова Мурад.

В базе проекта «Поддержка политзаключенных. Мемориал» нет возбужденных в Дагестане террористических дел, связанных с Украиной и войной. Как сообщили ОВД-Инфо в проекте, это значит, что дело четырех махачкалинцев либо первое в своем роде, либо о таких делах нет публичной информации.

В базе политически мотивированных уголовных дел ОВД-Инфо — 17 человек из Дагестана, в составе преследования которых есть террористические статьи. В основном, это дела против «Хизб ут-Тахрир» — исламистской партии, которую российские власти считают террористической организацией. Только одно «террористическое» дело связано с антивоенной позицией: его возбудили в 2023 году из-за телеграм-публикаций, предположительно, с угрозами расправой российским военным.

Впрочем, официальная статистика дел, касающихся терроризма, не детализирована, поэтому правозащитные организации фактически не могут их категоризировать — к ним попадает ничтожно малое количество данных. В отчетах МВД есть цифры, но, как правило, нет названий террористических групп и фабулы преступлений. В первой половине 2022 года Дагестан стал лидером по «террористическим» делам — тогда зарегистрировали 298 таких преступлений. На втором месте с большим отрывом — 83 дела — была Москва. Юристы и правозащитники объясняли статистику массовой фабрикацией уголовных дел в Дагестане.

Следствие по делу махачкалинцев шло больше двух лет. По закону, процессуальный срок можно продлить не более, чем до 12 месяцев. Поэтому следователь закрыл старое дело, открыл новое, а потом объединил их. Обвиняемым вменяют семь статей Уголовного кодекса.

«Они до такого отчаяния дошли, что спустя полтора года следствия запытали „азовцев“, чтобы они дали косвенные показания на нас. Они нас не знают, но знают этого Юрия Павлишина из „Азова“ (который, по версии следствия, оплатил фигурантам оружие и боеприпасы. — ОВД-Инфо). И он якобы говорил в присутствии этих „азовцев“ о каких-то четырех дагестанцах, которым он давал задания», — рассказывает Магомед Джавахатов.

Все трое украинских военнослужащих, давшие показания в июле 2024 года, попали в плен при сдаче мариупольской «Азовстали» весной 2022-го. Одного из них, Сергея Овчаренко, вскоре после дачи показаний обменяли — в своем интервью после плена он не упомянул пытки. Другого, Игоря Иванюка, Верховный суд «ДНР» через полгода приговорил к 24,5 годам колонии по обвинению в убийстве. Судьба третьего, Андрея Гринчука, неизвестна.

«Это дело — копии на копиях, это просто симулякр, который следователь породил, абсолютная дичь, — продолжает Магомед. — И там такие страшные слова, как „свастика“, „нацисты“, „украинцы“, „Азов“, „терроризм“. Из нас каких-то русофобов пытаются создать. Четыре дагестанца — подельники Гитлера. Вы понимаете, что мы находимся в каком-то тупом анекдоте?»

Пока шло следствие, фигуранты сидели в махачкалинском СИЗО. В январе 2023 года на очередном заседании по продлению срока под стражей Руслан Аккаев «выступил с речью, в которой назвал все происходящее актом антиконституционных политических репрессий, целью которого является подавление инакомыслия».

В феврале 2025 года дело поступило в Южный окружной военный суд. Сейчас обвиняемые находятся в СИЗО-1 в Ростове-на-Дону. Идет процесс. «Практика показывает, что приговоры в таких случаях люди ждут годами», — говорит Руслан.

У всех четырех фигурантов единая позиция по делу: они не признают вину ни по одному из пунктов обвинения.

Регина Александрова