Россия отказалась принимать участие в арбитражном разбирательстве. Как в этом случае могут развиваться события? Как эта процедура должна происходить при подобной позиции России?
Сергей Голубок, адвокат «Greenpeace International»: Такая позиция равнозначна позиции ответчика в гражданском процессе, это право Российской Федерации — участвовать или не участвовать в заседаниях. При этом право, даже обязанность Международного трибунала по морскому праву — рассмотреть дело вне зависимости от того, что Россия не участвует в разбирательстве. Поэтому такая ситуация хуже для России — у нее не будет возможности убедить Трибунал в свое правоте.
Арбитражное разбирательство тоже будет проведено, несмотря на то, что Россия отказывается в нем участвовать?
Будет. Дело в том, что Международный трибунал — это обеспечительные меры для арбитража. С арбитражным разбирательством для России расклад такой же: если Российская Федерация не будет представать перед арбитражем, то арбитраж будет рассматривать дело без России. Конценцией ООН по морскому праву предусмотрено, что для того, чтобы арбитражное разбирательство запустилось, нужно сначала сформировать состав арбитража. Формирование состава занимает несколько месяцев. И чтобы существовала инстанция, которая может за это время, пока арбитраж еще не создан, назначить обеспечительные меры, Конвенция по морскому праву предусматривает, что обеспечительные меры назначает Трибунал. В этом смысле Трибунал решает один процессуальный вопрос, после чего все возвращается обратно в арбитраж, который к этому моменту, надеюсь, будет сформирован и который будет рассматривать дело. Процессуальные последствия у отсутствия России такие же, как у неявки ответчика, надлежащим образом извещенного, в гражданский процесс по нашему законодательству.
Определение пиратства во всех странах более или менее одинаковое. Что такое хулиганство — понятно не всем, особенно за пределами России. Насколько легко или сложно оспорить это обвинение в российских и европейских судах?
Мы не должны оспаривать обвинение. Это следствие должно доказать, что обвинение состоятельно. В суде мы имеем право защищаться. Не надо возлагать на нас обязанность, которая противоречит презумпции невиновности. Мы не должны доказывать свою невиновность — это другая сторона должна доказать нашу виновность. Хулиганство — это очень своеобразный состав, это советский пережиток, такого нет в законодательства большей части других государств, очень сложно объяснить, что это такое, но что делать? Я могу только нашим западным наблюдателям за процессом предложить прочитать перевод статьи 213 Уголовного кодекса Российской Федерации: если они что-то сами смогут понять из этой статьи — молодцы, если не смогут — я не смогу им объяснить то, что сам не очень понимаю. Статья 213 Уголовного кодекса — это такое оружие массового поражения, можно этим оружием практически любого, кто совершает действия, которые идут в противоречие с «духовными скрепами» общества привлечь к ответственности. И «Pussy Riot», например, сидят именно по 213 статье — не надо это забывать.
Отличается ли это дело от процессов над российскими гражданами, и чем именно?
Гражданство обвиняемого для процессов в российских судах, для процессов в иностранных судах не имеет никакого значения. И когда при избрании меры пресечения обвинение ссылалось на то, что иностранное гражданство — это данные о личности, которые нужно учесть при избрании меры пресечения, мы были с этим абсолютно не согласны. То, что человек — иностранец, само по себе ничего не значит. Иностранное гражданство имеет примерно такое же правовое значение, как сексуальная ориентация, это характеристика человека, которая правового значения не имеет. Ну и что, что он или она иностранец? Что от этого меняется? С уголовно-процессуальной точки зрения, по УПК России, это ничего не меняет.
Жалобы на нарушения каких статей Конвенции могут быть поданы в ЕСПЧ?
Жалобы в Европейский суд по правам человека будет подавать не «Гринпис», а конкретные активисты, чьи права нарушены. Они не только в Европейский суд по правам человека могут подавать жалобы, а и в некоторые другие международные органы, подача жалоб в которые не позволит им обратиться в Европейский суд. Естественно, там будет упомянуто множество статей, самых разных. Я не буду сейчас предвосхищать события и называть конкретные положения Конвенции, на которые эти люди будут ссылаться, но речь может идти и об условиях содержания — отвратительных, — и о незаконности лишения свободы начиная с 19 сентября 2013 года. И этими двумя темами все не ограничивается.
Как вы считаете, возможно ли рассмотрение поданных ими жалоб в ЕСПЧ в относительно краткие сроки?
Это зависит от Европейского суда по правам человека и только от него.
Какие еще судебные механизмы вы планируете использовать в ближайшее время?
Мы сейчас должны получить все постановления о привлечении в качестве обвиняемых, изучить их. Я думаю, что этот процесс займет несколько дней, до вторника, не меньше. И только после того, как мы изучим постановление о привлечении в качестве обвиняемых всех, — только после этого мы сможем вернуться к этому вопросу и принять решение, что делать дальше. Свой шаг сделал Следственный комитет — теперь мы будем делать свой шаг.
***
Кирилл Энтин, кандидат юридических наук, научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики:
Российская Федерация при ратификации Конвенции ООН по морскому праву 1982 года сделала несколько важных оговорок в том, что касается способов разрешения споров и предметов споров, которые в отношение нее нельзя будет передавать на рассмотрение судов. Российская Федерация заявила, что не согласна с процедурами обязательного разрешения споров в отношении споров, касающихся деятельности по обеспечению соблюдения законов в отношении осуществления суверенных прав и юрисдикции. Однако эта оговорка сформулирована довольно абстрактно. Россия в данном случае настаивает на том, что в истории с «Arctic Sunrise» речь идет о нарушении «Гринпис» законов Российской Федерации в отношении исключительной экономической зоны. «Гринпис» же считает, что речь о нарушении Российской Федерации свободы судоходства. Мой анализ ситуации скорее совпадает с точкой зрения нидерландской стороны, которая считает, что сделанная Россией оговорка при ратификации Конвенции не затрагивает свободы открытого моря. Но это будет решать Международный трибунал по морскому праву. Российская Федерация вправе оспорить компетенцию Трибунала. Другое дело, что окончательное решение, касающееся компетенции, будет принимать сам Трибунал. Если он решит, что компетентен, — а это вполне вероятно в связи с тем, что вопросы, затронутые в иске Нидерландов, касаются общих положений Конвенции по морскому праву, которые регулируют свободу судоходства, — Трибунал будет вправе принять временные обеспечительные меры. В частности, Нидерланды попросили в качестве таких временных обеспечительных мер освободить экипаж «Arctic Sunrise» под залог, дать судну возможность заправиться и покинуть территориальные воды России. Решение о компетенции и об обеспечительных мерах может быть принято Трибуналом очень быстро — буквально в течение месяца. Если компетенция будет установлена, то Российская Федерация будет обязана исполнить решение Трибунала, поскольку решения Международного трибунала по морскому праву являются обязательными для сторон. После этого стороны приступят к формированию коллегии арбитров, которая будет принимать решение по существу дела.
Должен сказать, что шаг, который сделала Россия, это довольно классический и распространенный шаг — как правило, ответчики всегда оспаривают компетенцию суда, так что ничего нового и беспрецедентного здесь нет.
***
Фуркат Тишаев, старший юрист Правозащитного центра «Мемориал»:
С точки зрения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, я бы квалифицировал действия против активистов «Гринпис» как грубейшее нарушение свободы выражения мнения, поскольку их акция была, пусть и маргинальным, но выражением их мнения по поводу добычи нефти в Арктике. За выражение мнения они лишены свободы, арестованы, против них возбуждено уголовное дело. Возможно, в дальнейшем будут поданы иски с жалобами на нарушение статьи 5 Конвенции — незаконное лишение свободы — и статьи 6 — лишение права на справедливое судебное разбирательство. Но прежде всего, концептуальная проблема в этом деле — это нарушение Статьи 10, гарантирующей свободу выражения мнения. В этом смысле дело «Гринпис» очень похоже на дело «Pussy Riot».
На самом деле, не так важно, как деяния активистов «Гринпис» будут квалифицироваться по российскому законодательству. Важно то, что суд, который будет их судить, должен взвесить, с одной стороны, государственный интерес, насколько сильно пострадала платформа, насколько сильно нарушены правила безопасности, к чему теоретически могла привести акция, — и, с другой стороны, право на свободу выражения мнения. Можно согласиться, что они переборщили, но тот ответ, который выдает российская власть на их действия в виде уголовных дел, на мой взгляд, непропорционален, и уже этот факт является нарушением Конвенции. Реакция властей в любом случае несоразмерна содеянному — целью активистов была беззубая акция с вывешиванием баннера. Они нарушили правила безопасности, но вряд ли их стоит наказывать за это лишением свободы. Это административное правонарушение, но никак не уголовное преступление.
Оговорки СССР и России при подписании и ратификации Конвенции
