Алексей Москалев воспитывает дочь-подростка один. После того как Маша на уроке ИЗО нарисовала картинку с российским и украинским флагами и надписями «Нет войне» и «Слава Украине», ее несколько раз забирали в полицию, к ним домой приходили с обыском, а на Алексея завели уголовное дело по статье 280.3 о «дискредитации ВС РФ» из-за комментариев в соцсетях. Материал подготовлен совместно с изданием «Спектр».
«Алексей Владимирович, вашу дочку забрали сотрудники ФСБ»
О школе № 9 города Ефремова в Тульской области известно мало. На сайте школы перед снимками учителей — большая табличка «Герои спецоперации», следом за ней баннер «Народного фронта» со слоганом «Поддержим наших ребят на передовой!». В школе есть кадетские классы, где готовят полицейских: в интернете можно найти несколько видеозаписей как первый и пятый класс принимает присягу — малыши и ученики постарше, одетые в форму, выстраиваются под армейские команды и клянутся «верно и самоотверженно готовить себя к службе Родине».
13 декабря 2022 года в школе прошло «торжественное мероприятие в поддержку специальной военной операции» под названием «Zа мир, Zа Россию, Zа президента». На нем в качестве почетного гостя был и начальник городской полиции, Аксенов Андрей Николаевич.
Маша Москалева училась в обычном 6 «В» классе — до весны 2022 года. Мама девочки с ее трех лет живет в другом городе, Машу воспитывает отец. Алексею Москалеву пятьдесят четыре года, в Ефремове он разводил декоративных птиц, держал небольшое хозяйство.
В апреле 2022 года на уроке ИЗО учительница Маши попросила класс нарисовать рисунки в поддержку российских войск в Украине. Девочка нарисовала российский и украинский флаги — на первом написано «Нет войне», на втором — «Слава Украине», посредине стоят женщина с ребенком, на них со стороны России летят ракеты.
«Что после этого началось! — рассказывает Алексей. — Педагог побежала к директору, та вызвала полицию. Учитель рисования сразу пригрозила дочери, поэтому, когда приехали сотрудники и ждали ее у входа, спрашивая у всех детей фамилию и имя, она сразу поняла, в чем дело. Ей удалось ускользнуть — она назвалась чужой фамилией. Прибежала домой, запыхавшись, говорит: „Папа, меня чуть не схватила полиция, я нарисовала рисунок“. Дочка была напугана, я пообещал, что на следующий день приду в школу и буду ее ждать до конца уроков».
На следующий день, по словам Алексея, он, как и обещал, пришел в школу и сидел там около двух часов. В коридор вышла директор, увидела его и тут же вызвала полицию — на этот раз вместе с полицейскими приехала служба опеки. Машу сняли с уроков, вывели в коридор, отцу стали показывать тот самый рисунок.
«Какой стыд, когда ребенка с класса снимают и ведут по коридору, как заключенного! — возмущается Алексей. — Мне стали говорить: „Видите, чему вы учите ребенка! Посмотрите, что она нарисовала“. Я говорю: „Что особенного произошло? Она выступает против войны, против кровопролития, что в этом такого?“. Они составили протокол, позвали понятых — учителей, те подписались. Нас повели в машину, ученики наблюдали из окон — будто террористов ведут. Мы приехали к начальнику полиции, Андрею Аксенову. Он читал мне нотации о том, что я неправильно воспитываю ребенка».
Сам Андрей Аксенов в разговоре с журналисткой ограничился коротким ответом: «Если вы защищаете интересы Москалева, то зря. Человек достаточно не в том аспекте живет. Этот человек не живет в сфере деятельности общества, а, наоборот, противоречит сфере деятельности общества. Ничего больше вам добавить я не могу».
В тот день, когда он допрашивал Алексея, Маша ждала отца в другом кабинете. На страницах мужчины в «Одноклассниках» и во «ВКонтакте» нашли комментарии в поддержку Украины и картинки с карикатурами на Владимира Путина. На Москалева составили протокол по статье о «публичных действиях, направленных на дискредитацию ВС РФ» (ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП). Суд состоялся в тот же день. Алексея оштрафовали на 32 тысячи рублей за комментарий в «Одноклассниках» со словами: «Армия России. Насильники рядом с нами».
«Боюсь ходить в школу»
«Мы вышли из суда под вечер, — рассказывает Алексей, — дочка была голодная и заплаканная, ее трясло. Я сказал ей: „Машенька, успокойся. Суд состоялся, меня оштрафовали, теперь от нас отстанут. Все позади“. Она сказала: „Я боюсь ходить в школу“. Но я убедил ее, что волноваться больше не о чем».
На следующий день Маша пошла на занятия, вскоре ее отцу позвонили: «Алексей Владимирович вам срочно нужно явиться в школу, вашу дочку забрали сотрудники ФСБ».
«Я оделся, прилетел туда, — с волнением рассказывает Алексей. — Меня встретили ФСБшники. Я спросил: „Где моя дочь?“ Ответили, что она в соседнем кабинете, с ней проводят беседу. Три с половиной часа они рассказывали мне, что я неправильно воспитываю ребенка: говорили, ее у меня отнимут, а меня посадят. Предлагали, чтобы Маша возглавила какую-нибудь молодежную команду в поддержку российских войск, но я ласково отказался — у нее много занятий и кружки, времени не остается».
После этого Маша в школу больше не ходила: Алексей рассказывает, что во время разговоров о школе у нее начинались истерики, и она умоляла папу больше ее туда не приводить.
Следующая встреча с ФСБшниками состоялась под Новый год.
«Провокационные заявления»
Директор школы, Лариса Трофимова, уверена: полицию из-за рисунка школьницы никто не вызывал.
«Скажите, вы сами можете поверить, что из-за рисунка вызвали полицию? Такое в принципе быть не может, — считает она. — Это бред, рассказывать такое про школу — преступление и нанесение удара по авторитету учителя, которому 87 лет (речь об учительнице ИЗО Нине Григорьевне, вызвавшей полицию, — с ней журналистке связаться не удалось — ОВД-Инфо). Это нарушение всех человеческих норм. Бедного, несчастного ребенка втягивают в интригу, я не понимаю, в какую и зачем. Про Москалева Алексея и так все всем давно известно. Им занимается ФСБ, я не могу давать никаких комментариев. Считаю, что перекладывать вину на школу — это неправильно. Девочка не посещает школу почти год, какие могут быть вопросы».
Слова Алексея директор школы отрицает, говоря, что это «провокационные заявления, которые не соответствуют действительности»:
«Никаких рисунков наша школа не рисовала, а если и рисовала что-то, уж во всяком случае, об этом знает только учительница, класс и Маша. Давайте мы с вами больше не будем продолжать этот разговор».
После этого Лариса Александровна положила трубку. Снова связаться с ней, чтобы узнать, как, по ее мнению, разворачивались события, не удалось.
Поговорить с классной руководительницей Маши Екатериной Овсянниковой также не удалось — на сообщения журналистки она не ответила.
Обыск
За неделю до Нового года, по словам Москалева, ему позвонил человек, который представился сотрудником администрации города Ефремова и сказал, что они приготовили подарок для Маши. Алексея это насторожило: за тринадцать лет администрация города ни разу не дарила Маше подарки. Он никуда не пошел.
«Утром 30 декабря мне позвонили в половине седьмого утра, что-то бормотали в трубку, — рассказывает Алексей. — Я собирался на работу. Высунулся в окно и обомлел: вокруг дома стояли три полицейские машины, еще две машины стояли с торца, чуть дальше — машина МЧС и пожарная. Человек двенадцать — ФСБшники и несколько полицейских вышли из машин и направились к нашему подъезду. У них была болгарка. Я сразу понял, что это к нам».
Алексей вспоминает, что толпе силовиков дверь сначала не открывал, но когда начали пилить дверь, пришлось их впустить. Ему показали судебное решение на обыск, который Москалев называет погромом: ФСБшники доставали из шкафов вещи и бросали их на пол, топтали одежду, выдергивали шнуры, срывали картины со стен, переворачивали мебель.
Нашли деньги, на которые жили Алексей с Машей, — 125 тысяч рублей и 3150 долларов. Москалев говорит, что это все его накопления: до 2000 года он занимался предпринимательством, потом — выращивал декоративную птицу. Деньги изъяли, вместе с ними — все документы и технику: компьютер, мобильные телефоны, даже старые кнопочные. Сфотографировали Машин рисунок с надписью «Слава Украине!».
После обыска папу отвезли на допрос в ФСБ, дочь — в «социальное учреждение». Алексей вспоминает вопросы: «Откуда у тебя доллары? Кто твой хозяин? На кого ты работаешь?» За повторную «дискредитацию войск» на него завели уголовное дело (ч.1 ст. 280.3 УК). Москалев вспоминает, как на допросе его били «головой об стену и об пол»:
«Днем закрыли в кабинете на два с половиной часа, включили на полную громкость гимн России и ушли. Стены тряслись. После этого у меня схватило сердце. Они испугались, что я там помру, вызвали скорую. Врачи измерили давление, дали две таблетки, сделали укол и уехали. После этого [ФСБшники] мне показали комментарий дочки во „ВКонтакте“: на пост о том, что „наши ребята погибают, не жалея своей жизни“, Маша пишет: „а за какую сумму они там погибают — за двести тысяч в месяц или чуть больше?“
Алексея Москалева защищает адвокат от ОВД-Инфо Владимир Билиенко. Он рассказывает, что из общения в Следственном комитете понял: уголовное дело было инициативой ФСБ, потом его «спихнули» на полицию. У оперативников из ФСБ была информация по постам Алексея в соцсетях.
«Они эту информацию реализовали через полицию, через возбуждение дела, обыск провели так внезапно, чтобы захватить компьютер и привязать к тому, что эти посты выкладывались с него, — объясняет адвокат. — На этом работа ФСБ закончилась, они отчитались о реализации оперативных материалов, дело возбуждено, человек задержан. Дальше дело им не интересно. Полиция, выполнив основную работу, передала дело в следком для расследования. Сейчас полицию и ФСБ могут подключить к этому делу, если СК что-то понадобится. В постановлении о возбуждении уголовного дела написано, что он, будучи ранее привлеченным к [административной] ответственности, опять допустил высказывания по поводу так называемой „спецоперации“. Если человек в течение года уже был привлечен по этой статье и снова что-то напишет — ему уже предъявляют уголовную статью, — объясняет он. — То есть человек собирает информацию не только из брифингов Минобороны, называет черное черным — за это страдает».
Отпустили Алексея только в девять вечера. Вручили повестку, по которой он 9 января должен был явиться в отделение полиции МВД. Вернули паспорт. Остальное, в том числе свидетельство о рождении дочери, пообещали отдать «завтра» в 11 утра, тогда же — вместе съездить за Машей.
На следующее утро никто не приехал. Алексей сам забрал дочь из детского приюта — Маша записана в его паспорт, поэтому сотрудники ее отдали. Девочка сказала, что к ней относились хорошо, даже подарили новогодний подарок.
«Мы же не уголовники, никого не убивали»
У Алексея был небольшой зоопарк: павлины, фазаны, дикие утки, индейки и куры — все пришлось быстро раздать. Они с Машей уехали из Ефремова.
«Машу я пытаюсь отвлечь от происходящего. Она сейчас занимается с детьми активистов, которые нас поддерживают, играет, дружит, ходит в конеферму. Вчера я ей сказал: „Машенька, сходи в местный ДК, может, на кружки запишешься“. Мы же не уголовники, никого не убивали, не нападали, не резали».
Больше всего Алексей боится за дочь: если его арестуют, Машу могут отправить в детский дом. По словам Москалева, мама не заберет ее к себе, «на родственников тоже нет надежды».
«Маша скучает по животным, хочет домой. Все это очень тяжело», — добавляет он.
Если дело дойдет до суда, Алексею грозит до трех лет лишения свободы. Адвокат предполагает, что на время следствия у Москалева будет подписка о невыезде (пока ее не избрали — ОВД-Инфо), так как арест будет «огромной травмой для ребенка». Если суд его арестует, Алексей сможет воспользоваться 82-й статьей Уголовного кодекса и рассчитывать на отсрочку приговора, пока Маше не исполнится четырнадцать лет.
«Но если правоохранители упрутся, а наша судебная система часто идет у них на поводу, его могут арестовать, а девочку отправить в детский дом», — добавляет Владимир.
С начала войны это не первый случай преследования школьников, которые не поддерживают «спецоперацию». По данным ОВД-инфо, восемь уголовно преследуемых за антивоенную позицию в 2022 году были несовершеннолетними в момент возбуждения дела. Но точной статистики травли и преследования школьников за несогласие с политикой государства нет.
В марте прошлого года полицейские пришли к Кириллу, ученику шестого класса в одной из московских школ. 4 марта на уроке истории, по словам мальчика, учительница говорила, что «у украинцев процветает нацизм, что с первого класса в учебниках пишут, что Украина — это сверхдержава…». Кирилл спрашивал, почему «Путин начал войну» и когда она закончится, а после урока закричал в коридоре «Слава Украине!». Маму Кирилла вызвали на беседу с сотрудниками инспекции по делам несовершеннолетних, а когда Кирилл был дома один, в квартиру стали стучать полицейские — мальчик не открыл. Они отключили в квартире электричество и оставили под дверью повестку «о вызове на опрос».
В октябре в Москве пятиклассницу Варю Галкину и ее маму забрали в полицию из-за аватарки с изображением «Святой Джавелины». Комиссия по делам несовершеннолетних поставила семью на профилактический учет, а маму Вари Елену Жоликер признали виновной в ненадлежащем исполнении родительских обязанностей (ч.1 ст. 5.35 КоАП). Помимо пропусков «разговоров о важном» и проукраинской аватарки, у комиссии были претензии к тому, что школьница будто бы разместила в чате одноклассников опроса «Вы за кого?» с вариантами ответа «Чтобы Путин убивал украинцев» и «За мир». Елена отрицала, что ее дочь разместила этот опрос. Оказалось, донос на девочку написал директор школы.
В том же месяце Тимофея из Екатеринбурга затравили за антивоенное письмо. На уроке русского языка учительница задала написать «Письмо солдату», которое уйдет на фронт, и уверила школьников, что написанное никто не будет проверять. «Я начал писать не по шаблону — о том, что не нужно убивать людей на чужой земле. Лучше умереть, чем быть таким», — рассказал Тимофей, сын екатеринбургской активистки Надежды Сайфутдиновой. Когда учительница спросила, зачем он написал в письме «нет войне» — школьник объяснил, что это его мнение. «Она сказала, что это „только твое мнение, и твоего мнения никто не спрашивал“», — добавил мальчик.
В мае на линейке в одной из школ Дагестана выпускница сказала: «Свободу Украине! Путин — черт!» Кто-то снял это на телефон, видео разлетелось по соцсетям. Девушка вспоминает, что в школе ее никто не поддержал. Ей пришлось извиняться на камеру, сейчас она на учете в полиции.
Автор: Марина-Майя Говзман
