Советский районный суд Иваново приговорил к 100 тысячам рублей штрафа по 1-й части статьи 280 (призывы к экстремистской деятельности) находящуюся на шестом месяце беременности анархистку Елизавету Красикову за репост текста, призывающего к протестам против политики российских властей. В Челябинске за репост этого же текста судят местного активиста Константина Жаринова. Текст распространялся в том числе от имени запрещенного в России «Правого сектора», о чем Красикова не знала, когда нажимала кнопкой мыши на значок «репост». Красикова говорит, что обжалует приговор. ОВД-Инфо публикует выдержки из дела против активистки, а также разговор с ней накануне приговора.
Какое наказание запрашивал прокурор?
- Прокурор требовал 100 тысяч штрафа с рассрочкой на три года. Единственное, чего я хочу, — оправдательного приговора. Обвинение основывается на фантазиях и голословных утверждениях следователя.
Всё ваше «прегрешение» — репост текста, где даже не был упомянут «Правый сектор»?
— Да, это был репост из сообщества Anarcho-news «ВКонтакте», ничего про «Правый сектор» там не было.
К чему этот текст призывал, по мнению следствия?
— На основании психолого-лингвистической экспертизы утверждается, что текст построен на обилии глаголов в побудительном наклонении, способных оказать воздействие на психику взрослого человека и побуждать его к насильственному изменению основ конституционного строя Российской Федерации. Это утверждение абсурдно. Как можно решать такое за человека? Я не отрицала, что это моя страница, я сделала этот репост, но я не считаю, что маленький текст может побудить к чему-то человека. Скорее можно наблюдать обратный эффект. Когда текст чего-то назойливо требует от читателя, наоборот, это воспринимают в штыки.
Как развивалось дело против вас?
— 15 марта 2014 года в квартиру постучались оперативники, провели обыск. Правда, ничего не переворачивали, вели себя вежливо. Отвезли в управление ФСБ, там долго советовали написать явку с повинной — вроде как это даст мне самое мягкое наказание. Но я отказалась от дачи показаний и ходила на все встречи с защитником. К 10 января 2015 года у них были готовы все экспертизы, в течение месяца дело передали в суд.
Вы прислали ОВД-Инфо материалы дела, в которых некие два засекреченных свидетеля дают показания, что вы анархистка, участвуете в протестных акциях…
— Эти показания — полет фантазии следователя. Сотрудники ФСБ видели меня на протестных мероприятиях в Иваново, я не скрывала своих убеждений никогда, я — анархист. На основании этого они раскручивали тему со свидетелями, которые ходатайствовали о скрытии своей личности, хотя такая практика применима обычно, когда разбираются дела о насильственных преступлениях. Суд никак не обосновал свое решение. Этих свидетелей допрашивали из отдельной комнаты, они говорили через программу изменения голоса. Такой цирк был… На любые вопросы, которые им задавали вне показаний из материалов дела, они отвечали: «Это раскроет мою личность». Их показания легко опровергаются. «Травин» утверждает, что познакомился со мной на протестной акции 2012 года, хотя впервые я пришла на такое мероприятие в феврале 2013 года, это был митинг за достойную медицину. «Сперанский» утверждает, что я обращалась к нему за помощью в поисках адвоката, но это бред, так как друзья в день обыска сообщили мне, что найден защитник, а через шесть дней с ним было подписано соглашение. Это соглашение адвокат предоставил суду. «Свидетели» утверждали, что я с ними разговаривала, и рассказала им о своих злостных мотивах.
100 тысяч, которые запросил прокурор, это как бы «мягкое наказание», с учетом беременности?
— Да. Это такой «мягкий кредит» на руках с новорожденным ребенком будет.
