ОВД-Инфо публикует рассказ симферопольского активиста Алексея Ефремова о том, как полиция срывала съемку видеоролика в поддержку независимого крымского телеканала ATR.
Мы ни от кого не прятались. В соцсетях разместили информацию, что приглашаем ребят, студентов в первую очередь, чтобы снять ролик, в котором хотим высказать слова поддержки телеканалу ATR, заявить, что мы против его закрытия.
За несколько часов до начала съемки со мной связались сотрудники полиции, предложили встретиться. Я законопослушный гражданин, решил с ними пообщаться. Мне читали на камеру предостережения — чтобы не было экстремизма, нацистской символики, чтобы мы не подвергали сомнению конституционный строй, территориальную целостность России.
Я расписался, выслушал их. «Без протокола» они рекомендовали ничего не проводить. Но я юрист, и понимаю, что мы ничего не нарушали. Очень часто кто-то что-то снимает в парках, и никто никого не забирает.
Первоначально мы хотели собраться на территории Крымского федерального университета, но потом решили, дабы их не подставлять, перенести съемку в парк, находящийся на расстоянии одной остановки общественного транспорта.
Еще приехало много ребят из Крымского индустриально-педагогического — там учится много крымских татар. Они тоже хотели провести акцию у себя, но вузовский профком ее не допустил.
Мы предупредили людей, оставивших контакты, о смене места проведения мероприятия. Я предупредил, что за нами активно следит полиция. Всё равно согласилось участвовать семеро смельчаков — в основном, девчонки.
Когда мы снимали, я следил за обстановкой, чтоб никого не было рядом. Когда я увидел, что надвигается полиция, я сказал: «Ребята, разбегаемся». Полиция приехала не сразу — мы успели минут десять отснять. В 18:10 была назначена встреча, ребята пришли раньше, в 18.00. Мы начали снимать, и в 18:10 из всех кустов появилась полиция. Я ребят отпустил, они отошли, но через пару минут, кроме пары человек, все вернулись, решив разделить нашу участь.
Полицейские обступили нас со всех сторон, потребовали документы, меня задержали якобы потому, что подозревали, что у меня паспорт фальшивый. В полиции мы провели три с половиной часа. Чтобы не нарушить нормы по несовершеннолетним, они торопились нас оформить. Фотографировали. У всех, кроме меня, взяли отпечатки пальцев — я свои права знаю, и от дактилоскопии отказался.
В самом начале я предложил полицейским: давайте вы отпустите ребят, так как я организовывал мероприятие, меня и забирайте, я все расскажу и подпишу. Но они не отпустили, и я решил ничего не говорить и не подписывать.
Информация о встречах у нас была в открытом доступе, мы писали, где и зачем собираемся. За час-два до встречи люди в соцсетях писали, что видят полицейских рядом с местом встречи.
В принципе, мы успели снять ролик — каждый по отдельности сказал слова поддержки телеканалу. Хотели сказать и все вместе, но тут появилась полиция. Флэшку со съемкой я спрятал, полицейские при обыске ее так и не нашли, хотя чуть ли не до трусов раздевали. Она им была очень нужна как видеодоказательство, что акция была. Оперативной фото- и видеосъемки не было никакой, потому что они много чего нарушили: не представились, не зачитали права. К делу были приобщены скриншоты с моей странички «ВКонтакте», где я написал: ребята, молодцы, что вернулись (на место съемки, когда приехала полиция, — ОВД-Инфо).
На меня еще второе дело открыли, за сопротивление полиции. Потому что я не хотел с ними идти, и меня потащили силком. Это дело состояло из двух рапортов — они не опрашивали никаких свидетелей, хотя рядом пара бабушек сидела на скамейках, женщина с ребенком, были случайные прохожие. В рапортах написано, что я якобы матерился, отталкивал их, толкал руками. Хотя на суде они этого не подтвердили — потому что этого не было.
Я спрашивал полицейских: вы раньше задерживали кого-то за видеосъемку? Они говорят: нет. Мне дали 20 тысяч штрафа за несанкционированную акцию, 500 рублей за сопротивление полиции, комиссия по делам несовершеннолетних оштрафовала двух девочек-участниц на 10 тысяч каждую. Еще не вызвали в суд трех студенток и одного студента — все совершеннолетние. Готовим апелляцию по мне, потом по девочкам — будем проходить все инстанции.