27 мая блогера Михаила Алферова доставили в суд по административному делу об уклонении от обязательных работ. Хотя причиной уклонения стали серьезные проблемы со здоровьем, его арестовали на 12 суток. Пока Алферов находился под арестом, на него возбудили уголовное дело. Он рассказал ОВД-Инфо о том, как с ним обращался персонал спецприемника и врачи городской больницы, а также как уголовное дело связано с условиями его содержания.
27 мая я обратился в Городскую клиническую больницу № 2, потому что ранее у меня нашли ряд патологий в желудочно-кишечном тракте, способных привести к серьезным последствиям для здоровья. Плюс началась сильная боль в области живота.
Мне было известно, что под окнами меня могут караулить судебные приставы, и все равно вынуждено пошел в больницу. Там мы с врачом договорились, что у меня возьмут анализы биоматериалов и если обнаружатся внутренние кровотечения, то меня госпитализируют. Но обратно до дома я не дошел, меня задержали прямо у подъезда. Доставили в суд и стали повторно разбирать мое административное дело (Алферову назначили 160 часов обязательных работ за видео об акции против депутата Амана Тулеева, однако активист их не отбыл из-за болезни — ОВД-Инфо).
До этого меня пытались осудить 25 апреля, но не получилось: уж очень сильно там было напутано у судебных приставов с доказательствами. Принесли бумаги, на которых не было ни одной моей подписи, никаких видеозаписей, даже путинский суд такое не устроило. Но в этот раз так легко не отделался.
Я поставил суд в известность, что у меня плохое состояние здоровья, я не могу присутствовать на судебном заседании: живот болит, ужасное самочувствие. Заявил ходатайство о переносе рассмотрения дела на 15 июня, мотивируя это тем, что у меня с собой был лист о нетрудоспособности, амбулаторная карта с заключением ФГДС. То есть я был реально больной человек, который нуждался в медицинском обслуживании.
Суд мое ходатайство отклонил. Тогда я потребовал вызвать скорую помощь. Приехал экипаж и осмотрел меня, я показал все перечисленные выше документы, медицинские показания. Экипаж скорой не смог на месте решить, требуется ли мне госпитализация, и хотел забрать меня в больницу. Они отправились к судье сообщить об этом. Но, когда мировой судья Болотов вернулся, он сказал: «Экипаж скорой помощи указал в документах, что Алферову госпитализация не требуется».
Судья выдал 12 суток административного ареста. Прямо из зала суда меня доставили в спецприемник.
Сразу оттуда из-за болей в животе меня отвезли на скорой в Городскую клиническую больницу № 2, но дежурный врач в госпитализации отказал. Я написал заявление, что буду содержаться в условиях, от которых мое состояние только ухудшится, но меня все равно вернули в спецприемник.
На следующий день, 28 мая, я написал апелляционную жалобу в суд. Также я снова потребовал вызвать скорую помощь из-за болей в животе. Экипаж приехал, осмотрел, но отказался везти в больницу. Я требовал доставить меня в медицинское учреждение и уже там, собственно, осмотреть, но скорая в наглую в моем присутствие вписала в журнал, что я «отказался от осмотра», и уехала.
Важный момент: с самого начала, оказавшись в спецприемнике, я официально заявил начальству, что не буду принимать пищу, которую они предлагают. Дело в том, что с сайта госзакупок мне известно: питание в спецприемнике в Кемерово осуществляется на сумму 91 рубль в сутки! На эти деньги просто невозможно приготовить трехразовое питание из продуктов надлежащего качества, то есть понятно, что это только суррогаты какие-то. Я не стал объявлять голодовку, а подчеркнул, что это была вынужденная мера, так как меня поместили в условия, где нормальной едой никакой не кормят, не говоря уже о специальной диете.
На следующий день я не получил никакого лечения, не принимал пищи и опять потребовал вызвать скорую помощь, но госпитализировать меня никто не стал.
30 мая — тоже. В этот же день состоялся суд апелляционной инстанции. Там закрыли заседание и не пустили слушателей, хотя с утра я смог оповестить о суде на своей странице во «ВКонтакте», и на него пришло даже нормальное количество людей.
Судья Немирович указал в решении, что из спецприемника поступила справка, согласно которой «Михаил Евгеньевич Алферов получает все необходимое лечение». Я скажу кратко, у меня из заболеваний: эзофагит, антральный гастрит, недостаточность кардии — то есть у меня таблетки в горле застревают, я их не могу глотать — и эрозивный бульбит. А в справке они написали, что, оказывается, эти заболевания в спецприемнике лечат! Это очевидный служебный подлог. Я не видел эту справку, но в решении суда это указано, во всяком случае.
После этого меня доставили обратно в спецприемник без изменения наказания. И там я уже вечером в очередной раз вызвал скорую помощь, и снова при мне в журнале просто написали, что я отказался от осмотра.
На следующий день картина опять повторилась: лечения никакого, пищу я не принимаю. Меня доставляют в больницу, где снова отказывают в госпитализации. Что интересно: если смотреть по справкам, то с каждым посещением больницы у меня якобы уменьшалось количество заболеваний. То есть я как бы выздоравливал в спецприемнике.
Из-за того, что я уже пять суток не принимал пищу, начало ухудшаться зрение. И, под угрозой ослепнуть, я написал заявление на имя начальника спецприемника, в котором поставил в известность о том, что начинаю принимать пищу такую, какая есть, на их страх и риск.
3 июня меня снова отвезли в больницу, туда я уже с собой взял образец биоматериала в завернутом в полиэтилен стаканчике. Сразу предъявил его дежурному врачу, но он с дистанции полтора метра «точно» определил, что цвет нормальный, и написал мне в заключении «хронический гастрит». То есть все предыдущие заболевания куда-то делись, анализы все в порядке, на самом деле, у Михаила все хорошо, и меня можно отправить обратно в спецприемник.
Когда я приехал в камеру, понял — госпитализировать меня никто не будет, так как если это произойдет, то у мирового судьи Болотова будет автоматически уголовное дело. Ведь, получается, отправил меня в спецприемник, там наступили опасные для моего здоровья последствия, которые привели к госпитализации, — это уголовное дело. А значит если я умру, то они просто скроют этот факт и все. Мне просто очень повезло, что не дошло до серьезных осложнений со здоровьем.
Дальше эпопея пошла еще интереснее: 4-го числа я рассказал по телефону часть всей этой истории знакомому, а он распространил разговор по телеграм-каналам. И вот 5 июня ко мне приходит следователь из Следственного комитета и сообщает о том, что в отношении меня судья Болотов написал заявление, что я его оскорбил. Но ситуация вышла неоднозначная, так как Следственный комитет знает, как меня такого больного поместили в спецприемник, поэтому они ни на чьей стороне выступать не стали.
Следователь сказал, что дело возбуждать не будет, а проведет тщательную проверку, запросит все материалы с заседаний суда и дождется моего освобождения, после чего ушел. Из этого можно сделать вывод, что репрессивная машина в лице Следственного комитета или ФСБ меня не трогала, никто из них не санкционировал действия в мой адрес. То есть это все была частная местная инициатива кузбасских чиновников.
Но к ним подключилась полиция. Они фальсифицировали уголовное дело о причинении вреда здоровью средней тяжести и записали меня в число подозреваемых. В рамках этого дела дознаватель Кузнецова 4 июня вынесла постановление о выемке у меня мобильного телефона. Абсурд, но в тексте постановления так и написано: «Неустановленное лицо совершило преступление по такому-то адресу, телефон изъять у Алферова 85-го года рождения».
Произвели выемку 5 июня, на нее меня не пригласили. Производили, что интересно, сотрудники Центра противодействия экстремизму. То есть дело уголовное — бытовуха, криминал, возбуждает полиция, а телефон забрали сотрудники управления по политической части.
Оказавшись без телефона, я совершенно не знал, что в тот же день ко мне приходили домой с обыском. И только вечером того же дня ко мне пришла дознаватель Кузнецова с государственным адвокатом и вручила постановление о признании меня подозреваемым. В ответ им я написал объяснение, что это фальсификация и никаких доказательств моей вины нет, просто идет процесс политических репрессий.
Только когда вернулся домой, обнаружил, что у меня провели обыск. При его проведении присутствовало восемь человек. Мою маму, Людмилу Андреевну Алферову, которая находилась дома, завели и посадили в отдельную комнату, не давали ходить по квартире. Разбросали варварским способ все мои вещи, зачем-то изъяли записывающие устройства, жесткие диски. Но я еще не разбирал то, что свалили в кучу. Сейчас оставил все в квартире так, как есть, до прихода Следственного комитета.
На неделе туда обращусь, чтобы они пришли, описали все, что есть в комнате, только после этого начну разбирать квартиру. Бросать мои вещи на пол — это уже не следственные мероприятия, а унижение человека, преступление. Я намереваюсь обжаловать эти действия, буду лично обращаться к начальнику Главного управления.
