Минимум 6561 дел по административной статье о дискредитации армии и государственных органов, по данным Медиазоны, возбудили по всей России с начала полномасштабной войны. Эта статья стала удобным элементом военной цензуры. Ее активно используют против несогласных, хоть в Конституции и закреплена свобода слова. Мы считаем это недопустимым — поэтому добиваемся отмены статьи 20.3.3 КоАП в Конституционном суде.
Почти год назад, 30 апреля 2022 года, Максим Филиппов приехал в Москву из Тулы и вышел на Пушкинскую площадь с плакатом «Дайте миру шанс». Его пикет закончился через 15 секунд задержанием и доставкой в отдел, где сотрудник полиции, «как в вестернах», крутил на столе автомат и постоянно направлял дуло на Филиппова.
Мужчина рассказывает, что любит творчество [одного из основателей группы The Beatles] Джона Леннона и согласен с идеями музыканта, поэтому недолго думал над месседжем акции. Песню «Give Peace a Chance» Леннон записал и выпустил в 1969 году вместе с Йоко Оно и группой друзей — сингл стал гимном движения против войны во Вьетнаме.
«Я решил провести пикет в Москве, чтобы он был более заметным. Раньше часто бывал там на акциях протеста и знаю, что Пушкинская площадь — знаковое место, поэтому его и выбрал», — объясняет Филиппов.
Силовики тоже понимали, что Пушкинская — центр протеста, поэтому площадь еще с конца февраля оцепили. Мужчину быстро задержали, отобрали плакат и документы. «Сразу кричать начали, один полицейский на меня замахнулся, а потом сказал: „Не бойся, тут тебя бить не будут“», — вспоминает Максим.
До отдела МВД по Тверскому району его вели пешком и всю дорогу спрашивали: кто ему заплатил, что значат слова на плакате, зачем мужчина вообще вышел на улицу. По словам Филиппова, силовики называли его позицию «предательством».
В отделе мужчину завели в пустой актовый зал, где сотрудник полиции отключил нагрудную камеру и начал задавать те же самые вопросы.
«Я решил, что с ним лучше не говорить и дождаться адвоката. Но тут заходит его напарник, они начинают с себя снимать портупеи, пистолеты, автоматы и все на стол кидают. Садятся передо мной и говорят: „Подписывай“. Я сказал, что хочу дождаться адвоката. После этого они начали орать: „Давай быстрее, из-за тебя мы тут время теряем. Таких, как ты, при Сталине расстреливали и правильно делали“. И при этом один сотрудник сидит, автомат на столе крутит и дуло постоянно на меня направляет, как в вестернах каких-то. Ноги еще на стол закинул. И ты не знаешь, чего ждать. Потому что пустой актовый зал, двое полицейских, и все. Непонятно, что будет с тобой дальше», — рассказывает Филиппов.
По его словам, когда в отдел пришел адвокат Максим Овчинников (сотрудничающий с ОВД-Инфо), поведение силовиков изменилось: «Те сотрудники, которые со мной находились в актовом зале и вели себя таким вот вызывающим образом, сразу стали весьма вежливыми и добрыми».
В полиции задержанный провел три с половиной часа, затем его отпустили с протоколом по статье о дискредитации российской армии. Как плакат «Дайте миру шанс» дискредитирует армию, полиция не объяснила.
Статью, по которой на Филиппова сначала составили протокол, а потом и оштрафовали на 50 тысяч рублей, — 20.3.3 КоАП — внесли в кодекс об административных правонарушениях спустя восемь дней после начала полномасштабного вторжения в Украину. Статья предусматривает штраф за публичные действия, направленные на дискредитацию российской армии и государственных органов. Но, исходя из решений судов, под «дискредитацией» понимают любое критическое высказывание, связанное с использованием вооруженных сил вне зависимости от его формы и содержания, включая общие пацифистские лозунги. А «публичными» в подобных делах могут быть и разговор наедине, и личная переписка.
История Максима Филиппова — лишь одна из многих. За месяцы практики суды признавали дискредитацией вооруженных сил и плакат «Обними, если против войны», и сказанные в санатории слова о том, что президент Украины Владимир Зеленский красивый человек, и ленты с антивоенными лозунгами, и многое другое.
С начала полномасштабной войны «Медиазона» насчитала 6561 подобных дел, а также почти 20 000 задержаний в связи с антивоенной позицией — за митинги, публикации и иные выступления. Всего за 2022 год по статье о дискредитации суды оштрафовали россиян на более чем 151 млн рублей.
ОВД-Инфо, сотрудничающие с проектом юристы и адвокаты, а также коллеги из «Руси Сидящей» и «Мемориала» обратились в Конституционный суд (КС) России с требованием отменить статью 20.3.3 КоАП как противоречащую Конституции. Коалиция сформулировала общую позицию для коллективной жалобы на отдельные административные дела более 20 конкретных людей.
Авторы обращения — юристки ОВД-Инфо Виолетта Фицнер, Мария Немова и Полина Куракина. В работе над текстом также участвовали Ольга Подоплелова («Русь Сидящая»), Григорий Вайпан и Жаргал Будаев («Мемориал»). Кроме того, в составе коалиции в КС идут адвокаты и юристы Сергей Подольский, Антон Аптекарь, Мария Эйсмонт, Екатерина Раева, Мария Терехова, Евгения Рыжкова и Николай Бобринский.
Участники коалиции настаивают, что статья о дискредитации нарушает конституционные права на свободу совести, собраний, мысли и слова и запрет на установление какой-либо идеологии как государственной или обязательной, а также принцип равенства и запрет дискриминации.
Идеологическое и политическое многообразие — основа конституционного строя России. Люди вправе выражать свое мнение и не подвергаться за это преследованию, тем более со стороны государства — оно может ограничить свободу мнения только в законных целях и адекватных масштабах, и в рамках демократического устройства общества, которое прописано в Конституции.
По мнению авторов жалобы, статья 20.3.3 КоАП не просто противоречит ценностям, выраженным в Конституции, но фактически преследует антиконституционные цели — подавление плюрализма и свободы слова.
Юристы указывают на то, что норму о дискредитации приняли в качестве поправок в законопроект, который лежал в Думе мертвым грузом с июня 2021 года. Закон касался совершенно иного вопроса — ответственности при заключении сделок с имуществом или средствами, полученными преступным путем. В этот проект внезапно добавили поправки о ст. 20.3.3 — депутаты приняли их за один день, без обсуждения по существу. И последующие поправки, добавившие в статью ответственность за дискредитацию государственных органов, также внесли в закон, вообще не относящийся к теме.
Коалиция обжалует первую и вторую редакции статьи, но она продолжает разрастаться: недавно в нее внесли поправки о дискредитации частных военных компаний.
Юристы считают норму откровенно дискриминационной. Согласно Конституции, те люди, которые критикуют использование армии, и те, кто поддерживает это, принадлежат к одной и той же категории — «лица, выражающие мнение и имеющие убеждения относительно использования Вооруженных Сил».
Однако сторонники «специальной военной операции» не подвергаются преследованиям, наоборот — государство одобряет их позицию. Так, 18 марта 2022 года в Москве на митинге «Za мир без нацизма» присутствовало больше 200 000 человек и выступал президент Путин. Сколько за время СВО прошло акций более мелкого масштаба в регионах, а также различных флешмобов и иных мероприятий в поддержку войны, сейчас подсчитать трудно. Ни на кого из организаторов или участников подобных выступлений не возбудили ни административных, ни уголовных дел.
Коллективность обращения — залог того, что КС выскажет мнение сразу по широкому спектру случаев. По словам одной из авторов жалобы Виолетты Фицнер, если суд бы рассмотрел только одно дело — например, за плакат «Нет войне», — то он мог бы проигнорировать все остальные высказывания, которые сейчас признаются дискредитацией. Это не решило бы проблему в масштабе страны.
Кроме Максима Филиппова с цитатой Джона Леннона, ОВД-Инфо и коалиция действуют в интересах, например, Ольги Аптышевой, которую оштрафовали на 50 тысяч рублей из-за плаката с фразой «Я в ужасе от того, что делает государство РФ с нашим ближайшим другом и нашей страной. Please stop the war. Я не хочу бояться будущего» на бело-сине-белом фоне.
Еще одну заявительницу Кристину Шатрюк из Красноярского края задержали 6 марта 2022 года — она вышла с плакатом «15 лет за фразу „ВОЙНЕ НЕТ“?!» (это максимальное наказание по статье 207.3 УК о «фейках» про российскую армию — прим. ОВД-Инфо) в городе Иланское. Суд назначил ей штраф в 30 тысяч рублей. По словам Шатрюк, судья сам спрашивал у нее: «Что это вообще за статья такая?» — а потом звонил из совещательной комнаты кому-то и узнавал, что ему делать. Девушка услышала этот разговор, так как в суде было очень тихо — заседание прошло в воскресенье, спустя несколько часов после ее задержания.
А петербургскую художницу Евгению Исаеву оштрафовали на 45 тысяч рублей за то, что в марте 2022 года, в свой день рождения, она устроила антивоенный перформанс на ступенях башни Городской думы в Петербурге. Девушка облила себя красной краской и повторяла «сердце кровью обливается» до того момента, пока ее не закрыли в автозаке. «Как можно судить за мысли, за слова? Каждый человек имеет право на свое мнение, это наше право по Конституции, даже по измененной, — считает Исаева, — у меня „чистая“ биография, и я понимала, что есть одна попытка, чтобы не попасть в тюрьму и как можно громче сказать о том, что я и многие другие думаем и чувствуем».
В жалобе юристы говорят и о несоразмерности наказания за выражение антивоенной позиции. Штрафы превышают минимальный размер оплаты труда в России, а за повторное нарушение административной статьи на человека могут завести уголовное дело по ч. 1 ст. 280.3 УК.
Авторы обращаются и к историческим примерам, и к практике в других странах. Во время афганской войны в СССР преследовали пацифистов, тем не менее отдельной нормы, подобной ст. 20.3.3 КоАП, не существовало. Позднее, в 90-е, российское государство реабилитировало всех репрессированных.
Во время боевых действий в Чечне происходило множество публичных дискуссий, в том числе в крупных российских СМИ, во время которых участники называли обе чеченские войны — и «операцию по восстановлению конституционного порядка» (1994–1996 гг.), и «контртеррористические мероприятия» (1999–2000 гг.) — «войной», а также критиковали действия официальных властей и военных. С декабря 1994 года открытую антивоенную позицию занимала партия «Демократический выбор России», и в 1995-м, и в 2000-м в Москве проходили антивоенные митинги. Все эти действия не повлекли административных или уголовных санкций.
В нацистской Германии за антивоенную позицию людей преследовали на основании законов «против коварных нападок», «о разложении вооруженных сил» и «о военной измене». 22 февраля 1943 года к смертной казни за распространение антивоенных брошюр приговорили членов молодежной антифашистской группы «Белая роза». Впоследствии все решения по этим законам были отменены. В 2012 году Русская православная церковь причислила одного из казненных участников «Белой розы» Александра Шмореля к лику святых (под именем святого Александра Мюнхенского).
В США существуют схожие законы, ограничивающие распространение информации о вооруженных силах — например Espionage Act (закон о шпионаже) и Smith Act (закон Смита), однако с 1951 года они фактически не применяются, несмотря на более поздние массовые протесты против военных действий во Вьетнаме, Афганистане и Ираке.
Во времена войны во Вьетнаме американские власти, конечно, подавляли протесты и разгоняли антивоенные митинги, но апеллировали при этом не к содержанию лозунгов, а к формальным нарушениям. Профессор права Томас Эмерсон в книге «Свобода слова в военное время» отмечает, что уже к концу 1960-х благодаря практике Верховного суда США стало «совершенно ясно, что общее сопротивление войне или усилиям по обороне, как бы энергично оно ни выражалось, защищено Конституцией».
Обращение в Конституционный суд — последняя надежда людей хоть на какую-то толику справедливости, учитывая, что Россия больше не исполняет решения Европейского суда по правам человека. И в случае со статьей о дискредитации юристы говорят о последней надежде не только для 20 заявителей, но и для тысяч и тысяч человек, которые подвергались преследованию в соответствии с очевидно несправедливой и искаженной нормой.
«Война, репрессии, нарушение прав человека… очень трудно сейчас оставаться оптимистом, но мы исходим из того, что работаем на долгосрочный результат, — говорит Виолетта Фицнер. — Мы понимаем: маловероятно, что Конституционный суд прислушается к нам на 100% и скажет: „Да, статья плохая, давайте отменим ее полностью“. Хотя именно так и должно быть в демократическом государстве. Но мы можем рассчитывать на то, что он ее истолкует и ограничит применение, и людей станут преследовать меньше. В любом случае мы получим правовую оценку статьи и сможем это использовать. Ведь если ничего не делать, то никаких изменений точно не будет ни для нас, ни для людей, которые придут нам на смену».
Максим Филиппов, который простоял в пикете с цитатой Джона Леннона 15 секунд, вспоминает, что в суде (первой инстанции — ОВД-Инфо) чувствовал себя «словно на экзамене у не самого любимого преподавателя»: «Судья сидит, откинувшись назад и покачиваясь, и видно, что ей все равно. Конвейер идет, и она одинаковые решения всем штампует». Конституционный суд — возможность для судебной системы остановить конвейер. Или хотя бы приостановить.
Как рассказывают авторы жалобы, ранее КС действительно удавалось решать самые разные проблемы. В 1995 году решение Конституционного суда позволило приравнять детей жертв репрессий, которые жили вместе со своими родителями в местах лишения свободы или в ссылке, к репрессированным. А в 2016-м признал право на суд присяжных для женщин. В 2021 году КС удовлетворил жалобу саама Андрея Данилова, который оспаривал запрет на традиционную охоту для тех представителей коренных народов, которые уехали в города из традиционных мест проживания.
Тем не менее, исполнительная власть не всегда прислушивается к мнению Конституционного суда. В деле Ильдара Дадина — первого российского осужденного по статье 212.1 УК о неоднократном нарушении правил проведения акций — КС решил, что статья соответствует Конституции, но использовать ее следует только в том случае, если вмененное «нарушение» представляло опасность для общества. Спустя две недели после этого Верховный суд отменил приговор Дадину и освободил его.
Однако силовики продолжили применять «дадинскую» статью для давления на оппозиционных активистов, просто формально выявляя общественную угрозу там, где ее не было. Например, в сентябре 2019 года гражданского активиста Константина Котова приговорили по ст. 212.1 к четырем годам колонии общего режима. После обращения к президенту и еще одной жалобы в КС прокуратура все-таки сочла приговор слишком суровым, и при повторном рассмотрении дела в апелляции суд снизил срок до полутора лет.
«Сейчас мы используем все возможные способы для защиты прав и показываем, что гражданское общество и правозащитники в России живы, нас не сломили, несмотря на все репрессии и законы. Государство может ликвидировать организации, признавать их „иностранными агентами“, но все мы будем продолжать работать и громко об этом говорить. Мы надеемся, что в „прекрасной России будущего“ действительно будет существовать демократия, права человека будут не просто словами, а Конституция — не просто бумажкой», — говорит Фицнер.
По ее мнению, с которым солидарны другие авторы жалобы, использование армии за рубежом — это критически важный общественный вопрос. И, безусловно, граждане России имеют право обладать мнением по этому вопросу и высказывать его. Вне зависимости от этого мнения все они вместе образуют российский народ, который и является источником власти в государстве — это, кстати, тоже прописано в Конституции.
Убеждения людей не могут быть ранжированы государством как правильные или неправильные, предпочтительные или нежелательные, а критика использования вооруженных сил не может являться основанием для стигматизации и остракизма.
Люди, в чьих интересах подается жалоба, к перспективе рассмотрения их дел в Конституционном суде относятся по-разному. У некоторых с момента фиксации правонарушения прошло больше года — жизнь в России успела сильно измениться.
Кристина Шатрюк, например, ничего от рассмотрения ее дела в КС не ждет, но если все пройдет удачно, отметит этот день в календаре как праздник. Вместе со своим мужем Кристина продолжает бороться с городскими проблемами и бездействием сотрудников полиции в Иланском.
Художница Евгения Исаева считает, что если есть хотя бы призрачная возможность отстоять правду, то нужно ее использовать. Сейчас она занимается гуманитарной помощью беженцам в России. Ольга Аптышева после задержания прошла несколько курсов в правозащитных школах.
Максиму Филиппову пришлось уехать в США, сейчас он обустраивает жизнь там и пока не планирует возвращаться на родину, даже если Конституционный суд примет решение в его пользу и статья о дискредитации будет отменена.
Редакция ОВД-Инфо
