В Мосгорсуде начинается рассмотрение апелляционных жалоб на постановления московских районных судов по делам задержанных на массовых мероприятиях. Старший юрист Правозащитного центра «Мемориал» Кирилл Коротеев анализирует происходящее в судах.
Насколько типично для российского административного делопроизводства то, что мы сейчас наблюдаем в судах, — нарушение принципа гласности, отказ в вызове свидетелей?
Нетипично, когда свидетелей вызывают и они приходят, что в ряде дел, как ни странно, происходит. Суды рутинно нарушают требования состязательности, право обвиняемых допросить свидетелей, показывающих против них, право на допуск людей в заседание. Посмотрим, как все будет развиваться в Мосгорсуде. В том, что касается дел об административных правонарушениях, Мосгорсуд представляет собой штамповочный механизм, но бывают разные уровни штампования решений. В Мосгорсуде до сих пор рассмотрение апелляционных жалоб на постановления об административных правонарушениях происходило так: вас выслушивали, давали даже показать видео, приобщить все, что вы хотели, заявить все ходатайства, в каких-то отказывали, а раз-другой могли и вызвать в суд свидетелей-полицейских — но, послушав все это, оставляли постановление в силе. Не то чтобы наши районные суды до сих пор очень глубоко и состязательно рассматривали эти дела, но в последние недели мы видим какой-то вал продукции печатного станка. Сейчас можно будет проверить, будет ли в Мосгорсуде происходить что-то аналогичное тому, что устроила на одном заседании в Замоскворецком суде судья Людмила Москаленко: «Во всех ходатайствах вам отказано… А о чем у вас были ходатайства?»
Можно ли сказать, что сейчас именно в рамках этих делах о задержаниях творится особое беззаконие, или подобные явления характерны для российского административного делопроизводства в целом?
Беззаконие по этим делам включает в себя характерные нарушения для процессов по КоАП — нарушения прав сторон, прав обвиняемых и общественности, — но в данном случае есть свидетельства заранее спланированной операции по штрафованию. Например, впервые время, указанное в обязательствах о явке, выданных полицией, оказывается реальным временем слушания дела. Никогда раньше такого не было. Раньше судья проверял дела заранее, и, собственно, именно на этой стадии был максимальный отсев дел. А сейчас принимались дела с неподписанными протоколами или с подписью, но без указания лица, их составившего, с рапортами по несуществующим адресам — еще до середины февраля все они спокойно отправлялись в мусорную корзину. Как я понимаю, полиция и суд заранее действовали согласованно, что свидетельствует о том, что мы имеем дело с подготовленной войной арестов, штрафов и так далее. Все это, соответственно, сопровождается усилением нарушений — раньше так откровенно людей из зала не выгоняли. Да, людей и раньше штрафовали, ни на что не обращая внимания, но такого, чтобы выдавали постановление без оглашения, чтобы отказывали в праве воспользоваться защитником, если для этого нужно отложить заседание, — такого раньше не было. Я не практиковал, когда людей задерживали 4—5 декабря 2011 года, но у коллег, которые тогда этим занимались, при всей рутинности решений об арестах, которые выносились тогда, все-таки не было ощущения такого падения системы. Конечно, бывает и хуже, это все-таки не уголовные дела, людей не сажают в тюрьму. Но развитие идет именно в сторону ухудшения.
Все же если говорить о тех нарушениях, которые были и раньше, можно ли сказать, что они бывали и в делах о нарушениях правил дорожного движения или мелком хулиганстве?
Как правило, да. Тем не менее значительная часть дел, которая рассматривалась судьями до последнего времени — что в связи с митингами, что в связи с административными правонарушениями, — так или иначе решалась в пользу обвиняемых: либо протокол возвращался в полицию, либо человека оправдывали, либо квалификация правонарушения менялась на что-либо более мягкое. Но в ряде дел люди и раньше получали набор прелестей административного процесса — с отказом в допросе свидетелей, с отсутствием обвинения, с игнорированием всех доказательств, представленных защитой.
Как можно воздействовать на происходящее, кроме как при помощи апелляционных жалоб?
Теоретически отказ в вызове свидетелей, как недавно подтвердил Верховный суд, является основанием для отмены постановления в порядке надзора. Это долгая процедура. Есть Конституционный суд, есть Европейский суд по правам человека — здесь процедуры еще более долгие. К сожалению, никакого быстрого решения нет, нужно набраться терпения и жить долго. Если честно, у меня нет оптимистичного прогноза. Мы работаем на долгосрочный период, на то, чтобы эти нарушения потом признал Конституционный суд или ЕСПЧ, но это будет не скоро.
А пожаловаться на судью в квалификационную коллегию?
Абсолютно бессмысленно и бесполезно. Понятно, что ничего общего с требованиями судейской этики происходящее не имеет. Но какая же квалификационная коллегия будет это признавать?
