Ко Дню Победы 9 мая 2022 года художник-акционист Даниил Ткаченко готовил антивоенную акцию с желто-синим дымом на Красной площади, ее сорвали силовики. Позже они задержали друга художника, Григория Мумрикова, посчитав его соучастником. Мумрикова осудили на год и шесть месяцев по обвинению в грубом хулиганстве, 4 месяца Григорий провел в исправительном центре и смог выйти по УДО. ОВД-Инфо рассказывает, как это было.
«В России сказать, что мы ошиблись, — сродни самоубийству»
История преследования 41-летнего музыканта Григория Мумрикова началась десятого мая 2022 года. Поздно вечером он возвращался после репетиции со своим другом Даниилом Зинченко и его женой Марией [имя изменено]. В Малом Трехсвятительском переулке их грубо задержали сотрудники полиции в гражданской одежде.
Как выяснилось позже, причиной задержания Мумрикова стало его знакомство с художником-акционистом Даниилом Ткаченко, который планировал провести антивоенную акцию с желто-синим дымом на Красной площади во время парада Победы 9 мая, подробно о ней ОВД-инфо рассказывал ранее.
ОВД-ИнфоПосле задержания полиция составила на Мумрикова административный протокол за то, что он якобы матерился на улице (ст. 20.1 КоАП). Суд поместил Григория под административный арест на десять суток.
На выходе из спецприемника музыканта снова задержали и увезли на допрос по уголовному делу. 24 мая Тверской суд отправил Мумрикова в СИЗО до девятого августа.
«На суде был полнейший абсурд. У них не было никаких доказательств моей причастности к этой акции. Меня выпустили из „аквариума“, и все были уверены, что меня отпустят. Судьи не было больше часа. Когда она вернулась, то сказала, что меня арестовывают», — говорит Мумриков.
30 мая ему предъявили обвинение в покушении на хулиганство, совершенное группой лиц по мотивам идеологической ненависти (ч. 2 ст. 213 УК с применением ч. 3 ст. 30 УК).
Согласно предварительному обвинению, Мумриков якобы арендовал квартиру, в которой Ткаченко готовил акцию, и помогал художнику с ее организацией. Сам Мумриков утверждает, что никогда не был в этой квартире и не знал о том, что Ткаченко что-то планирует.
По версии следствия, Мумриков должен был фотографировать акцию. Пятого мая он приехал к Охотному ряду, чтобы осмотреть будущее место съемки. В материалах дела есть скриншот видеозаписи, где Мумриков находится на выходе из метро, при этом адрес камеры указан неверно.
«Я действительно приехал пятого мая на Охотный ряд и встречался там со своей подругой. Она выступала в суде, но свидетели защиты не интересовали прокуратуру», — вспоминает Мумриков.
Другим доказательством его вины следователи посчитали отпечаток пальца, якобы найденный на баллончике с краской в апартаментах на Тверской, 4, которые снял Ткаченко. Защитники музыканта утверждали, что этот отпечаток отличается от остальных четырех на баллоне, а все шесть дактилоскопических экспертиз провели за полдня, что противоречит нормам. По словам Григория, он был с Ткаченко в «Леруа Мерлен» 19 апреля и покупал краску для ремонта собственного дома.
«Баллончик, который суд предоставил в качестве вещественного доказательства, был произведен 26 апреля, и я никак не мог к нему прикасаться», — объясняет Мумриков.
Никакого отношения к краске художника он не имел и не раз заявлял об этом в суде. На одном из заседаний Мумриков предоставил баллончик, который он купил в тот день.
«О каком законе может идти речь — им надо было просто наказать кого-то. Когда они поняли, что взяли не того человека, машина уже запустилась. Почему-то в России сказать, что мы ошиблись, — сродни самоубийству», — говорит Григорий.
Все это время Мумриков находился в СИЗО, в августе меру пресечения смягчили — его отправили под домашний арест, а через восемь месяцев приговорили к году и шести месяцам принудительных работ с направлением в исправительный центр (УФИЦ).
По словам Григория, рассмотрение дела закончилось в марте.
Судья Ирина Бунеева переквалифицировала обвинение со второй части ст. 213 (до семи лет лишения свободы) на более легкую первую часть (до пяти лет лишения свободы), с использованием ст. 30 УК (подготовка к преступлению) и ст. 33 (соучастие). Кроме этого, Мумрикову засчитали срок, проведенный в СИЗО, как день за два, а время, которое он провел под домашним арестом, как день за день.
В заключении ему оставалось пробыть четыре месяца — отбывать наказание Григория отправили в исправительный центр (УФИЦ), который находится при Зеленоградской колонии-поселении № 2.
«Тех, кто нарушает внутренний распорядок, чаще всего сдают бегунки»
Как рассказал Мумриков, УФИЦ — двухэтажное модульное здание, которое можно сравнить со строительным общежитием. Всего внутри порядка 30-40 комнат, в каждой из них по 3-4 двухъярусных кровати, на этаже есть туалет, душ и кухня.
В отличие от колонии, в исправительном центре заключенные готовят еду сами, для этого у них есть оборудованные кухни. Кроме этого, им разрешено пользоваться телефонами.
Каждый день их отправляют на работу, чем именно будут заниматься осужденные, решают сотрудники колонии. В конце дня заключенным дается свободное время, в лагерь они должны вернуться к вечерней проверке. Мумриков отмечает, что исправительный центр — самая мягкая форма наказания: «Офицерский состав очень отличается от сотрудников СИЗО, в исправительном центре они более человечные».
Подавляющее большинство людей попадают в исправительный центр из лагеря. Заключенные могут написать заявление на смягчение наказания, даже если у них достаточно серьезные сроки.
«У одного из моих соседей был срок 12 лет, у другого 15 лет, у третьего десять. Большинство сидит за наркотики (статья 228 УК), но бывают и убийцы. Есть люди, которые заезжают с воли, они немножко отличаются, есть те, кто из колонии-поселения. Оказаться в УФИЦ для них — счастье», — рассказывает Григорий.
По словам Мумрикова, несмотря на относительную свободу, сотрудники ФСИН строго следят за заключенными. За малейшую провинность их отправляют обратно в колонию без права возвращения. Всех проверяют на употребление наркотиков и алкоголя.
«Тех, кто нарушает внутренний распорядок, чаще всего сдают „бегунки“. Это люди, которые ходят жаловаться начальству. Нарушителей якобы рандомно берут на проверку, а потом закрывают [обратно в колонию]», — говорит он.
Некоторые заключенные регулярно пытаются сбежать из УФИЦ, но полиции не составляет труда отследить их по камерам.
«Это надо быть тупым, чтобы сбегать с исправительного центра. Они убегают, нажираются где-то, потом их ловит обычный патруль. Из-за таких идиотов начинают страдать обычные люди. Администрация усиливает контроль и перестает отпускать на сутки», — рассказывает Мумриков.
По словам Григория, когда осужденный поступает в УФИЦ, его вызывают на беседу сотрудники ФСИН и подбирают подходящую работу. Большую часть людей отправляют работать на стройку.
«Например, ремонтом в „ПИКовских“ домах в Москве в большинстве своем занимаются зеки, которые делают все „на отвали“. Люди, которые покупают там квартиры, вынуждены все переделывать. У меня были проблемы со спиной, поэтому на стройке я работать не мог», — объясняет Григорий.
Мумрикова устроили разнорабочим в санаторий «Аксаково», где отдыхают сотрудники ФСИН. Там Григорий занимался уборкой территории и отгрузкой продуктов.
«Директор санатория и его зам — это не люди, а какие-то орки, недалекие существа с наитупейшим юмором. Они всем видом показывали, что владеют твоей судьбой. Заместитель начальника, который нас курировал, — бывший сотрудник колонии. Он рассказывал какие-то совершенно нелепые истории о том, как они издевались над зеками и заставляли их нырять в колодец с говном», — вспоминает Григорий.
Рабочий день Григория начинался в 8 утра и заканчивался в 16:30. До санатория Мумриков добирался на машине своей матери и возил туда еще троих осужденных: все заключенные ездят на работу самостоятельно. В месяц они получают около 16 тысяч рублей. В конце дня заключенным дают свободное время — в лагерь они должны вернуться до вечерней проверки, которую сотрудники ФСИН проводят в 20:00.
«Я ходил в магазин за продуктами, гулял вокруг озера, слушал музыку, мог посидеть в столовой и пообщаться с другими осужденными. Отбой в 10 часов, после этого ты не имеешь права выходить из комнаты», — говорит Григорий.
На выходных заключенных отпускают домой, это время он проводил с женой и дочкой. Незадолго до его освобождения семья Мумрикова уехала из России.
«Последние недели в центре дались особенно тяжело. Я выходил и понимал, что мне некуда идти. Меня начало потряхивать, было трудно с этим справляться, и у меня произошел нервный срыв. Справиться с этим мне помогли родственники и друзья», — вспоминает Григорий.
Время, проведенное на принудительных работах, он сравнивает с вялотекущей депрессией. Несмотря на то, что Мумриков отказался признавать вину, ему удалось добиться условно-досрочного освобождения.
«Я смотрю на тебя и понимаю, что ты не наш пациент»
В один из дней сотрудники ФСИН предложили Мумрикову подписать бумаги, согласно которым он должен был признать вину и раскаяться. По словам администрации УФИЦ, без этого шансов на УДО у Григория практически не было. Несмотря на давление, Мумриков признавать вину отказался.
«Я сказал, что не готов это признавать, потому что не виновен. Но мне пошел навстречу заместитель начальника этого центра, Сергей Владимирович. У меня с ним была беседа, он меня выслушал и сказал: „Я смотрю на тебя и понимаю, что ты не наш пациент“», — рассказывает Григорий.
В июле Мумриков собрал все необходимые документы: справку с места работы, характеристику, выписку из домовой книги, заявление и отвез их в суд. На заседание приехал представитель УФИЦ.
«Мне еще раз зачитали мое дело. Я, в свою очередь, не менял речь и сказал на суде по УДО, что я бы раскаялся, если бы было бы в чем раскаиваться. Тем не менее сотрудники центра сказали, что меня надо отпускать. Судья вернулась через пять минут и удовлетворила мое ходатайство. На свободу я вышел 11 сентября, хотя срок заканчивался 28-го. Невелика разница, но даже если бы была возможность свалить оттуда на полчаса раньше, то я бы свалил», — вспоминает Григорий.
Из России Мумриков уехал через два дня после освобождения и сейчас находится в Черногории вместе с семьей. Несмотря на то, что уголовное дело против него закрыто, второго октября домой к его теще приходили сотрудники полиции.
Они интересовались тем, где он сейчас находится, но с какой целью — непонятно. Адвокаты, к которым обращался Мумриков, пояснили: таким образом правоохранительные органы напоминают о том, что бывшие заключенные находятся у них под «присмотром».
«Основная задача этой системы — поселить страх. Многие люди, которые попали в мясорубку ломаются. Я до сих пор боюсь и периодически оглядываюсь, мне не нравится, когда за мной кто-то долго едет несмотря на то, что я нахожусь в другой стране. С этими последствиями мне еще предстоит разобраться», — говорит Григорий.
Алексей Славин
